Время для жизни [СИ] - taramans

Еще пару раз выбирался в библиотеку. Листал подшивки газет, брал некоторые учебники, просматривал. Знатоком истории Сибири он не был. Так, читал в прошлом какие-то статьи, смотрел документальные фильмы. Но в памяти — мало что осталось.

Удивило то, что, фактически военноначальником, который внес наибольший вклад в освобождение Сибири от белых и интервентов, был некий Азин, про которого в той, своей истории, Елизаров вообще ничего не слышал. Упоминалась в статье в честь пятнадцатилетия освобождения Сибири, и фамилия Блюхера. Но как-то так, больше вскользь.

И общее впечатление о Гражданской здесь — она была более ожесточенная. Если в той истории, красные воевали с белыми жестко, а вот с интервентами — могли быть и какие-то договоренности, то здесь — и партизаны, кадровые части красных «хлестались» и с теми, и с другими предельно жестко, не разбираясь, так сказать — в сортах дерьма.

«Да и правильно! Пришли туда, куда вас не звали — будьте готовы получить за все сполна!».

Почитал учебник и в части Гражданской там, в России и на Юге. Вроде бы — все сходится, и фамилии, и, вроде бы, даты. Вот и Азин снова промелькнул — только упоминался уже в Польском походе, где и погиб.

И сейчас, «на верху», все более знакомые фамилии — те же Сталин, Молотов, Жданов, Каганович. И дедушка Калинин кому-то и что-то вручает.

«Да-а-а… без поллитры — не разобраться, где тут отличия от моей истории! Ладно, займемся бытом. А на «высокие ебеня» — положим!».

В пятницу Иван вновь входил в столовку, при которой работает «Штехель». Он чуть припоздал, и поэтому увидел «Савоську» уже в углу зала, где тот обедал с каким-то пожилым мужиком.

— Добрый день! Севостьян Игнатьевич! Извините, чуть припоздал!

Тот, кивнул и рукой показал на стул за столом:

— Обедать-то будешь?

— Не откажусь! — горячего да жидкого похлебать — очень не против!

— Вот, познакомься, Василий — тот паренек, про которого я тебе говорил, — Игнатьич, продолжая аккуратно хлебать суп, кивнул собеседнику на Ивана.

— Иван… Косов моя фамилия, — Иван внимательно посмотрел на мужчину. Ровесник «Штехеля», тот был чуть пониже ростом, более субтильный и изрядно… поюзанный.

«Савоська» все же попредставительнее будет!»

— Игнатьич говорил — работу ищешь? Говорит, парень ты серьезный! А где работал и кем? — Иван был готов к таким вопросам и не замешкался:

— Да на Севере работал. Недалеко от Обдорска… Там порт расширяют, вот я и работал там — разнорабочим. Потом поближе перебрался, под Самарово, в леспромхозе чуть больше года.

Мужик заинтересовался:

— А кем в леспромхозе работал?

— Сначала — в деляне, сучкорубом. Потом — ногу подвернул, на берег перевели. И точковщиком, и нормировщиком был.

— О как! А к нам точковщиком пойдешь?

Савоська вмешался:

— Василий Тимофеевич — он мастером на Лесобирже работает! Вот я и замолвил за тебя словечко!

Иван задумался. В принципе, работу точковщика он знал. В прошлой жизни доводилось вести довольно много уголовных дел по незаконным порубкам. Но что-то — не манит!

— Извините… но точковщиком… я же и оттуда уволился… В общем, начальство там что-то мутило с объемами заготовок. А крайним бы я пришелся! Вот я и «слинял» от греха подальше. Что-то… не манит меня такое! Боязно!

«Штехель» посмотрел на него с интересом и хмыкнул негромко.

Помолчали. Было видно, что этот Василий Тимофеевич — разочарован.

— Ладно… есть еще одно дело. Мы сейчас здание одно должны отремонтировать и передать в совхоз, это в Буграх. Знаешь, где это?

Иван покачал головой:

— Да я и приехал-то пару недель назад.

— В общем… на той стороне Оби, где станция Кривощеково, чуть поодаль, левее, есть деревня — Бугры, там еще Вертково есть и… эта… как ее — Ерестная, во! Вот их, эти деревни, объединили в совхоз. Вроде бы — подсобное хозяйство Сибкомбайна. А у нас, в Лесобирже, болтается в хозяйстве здание одно… На черта его вообще брали в свое время — я не знаю! И далеко оно от биржи, и добираться неудобно. Как раз на околице этих Бугров и стоит. Вот в тот совхоз мы и должны его передать. Клуб из него делать будут. Но сначала райком потребовал его отремонтировать. Вот сейчас и ремонтируем. Туда директором назначили из города музыканта какого-то молодого, вот — нужно еще сторожей… они же — и рабочими будут, пока ремонт идет. А потом — там и сторожа нужны будут, и дворник, и истопник. Я штат этот у директора нашего видел.

— Так совхоз же, потом-то и своих наберет, а этих всех — разгонит, не так разве?

— Может и так, да вот сейчас речь идет, что мы, не только здание отремонтировать должны, но — вроде как уже готовым клубом его передать совхозу. Вот — как-то так… Не иначе, директор наш перед райкомом в чем провинился, что ему такую нагрузку определили, — усмехнулся рассказчик.

«А что? Предложение — неплохое! Если подумать — там же и жилье какое-то найти можно. Да вот, так же как сейчас — у какой-нибудь бабули комнату снять. И с городом рядом, а не в городе. И работа — непыльная, особых навыков и умений не требующая. И времени свободного много. А что зарплата там, скорее всего — маленькая, так мне многого и не надо. Одежду купил, на зимнюю — тоже хватит. На еду и той зарплаты будет вполне! Да и кто мне запретит, что-то другое потом поискать? А так, приживусь, принюхаюсь — там и видно будет! Нет, надо соглашаться!»

— Согласен! Подходяще мне. Я же думаю — может на следующий год поступлю куда. В этот-то год — на вряд ли, позабыл все, что в школе учил! Вот — за год и позанимаюсь, вспомню все. А там и определюсь, куда поступать. Подходит мне Ваше предложение!

— Ну… тогда в понедельник, к девяти часам, жду в нашей конторе, на Лесобирже. Знаешь где это?

Иван не знал, но время выяснить — еще есть.

— Да что ты задумался? Там, рядом с Евдокией, паромная переправа. Вот и попадешь сразу — к Бирже, — это уже «Штехель» подсказал.

— Спасибо!

— Ну и тебе, Игнатьич, спасибо — за обед! Идти мне надо, сейчас на вокзал, да на «передвижке» к себе на Биржу, — Василий Тимофеевич тоже откланялся. Иван уже знал, что «передвижкой» местные называли поезд, который ходил от вокзала на левый берег Оби. Такая предтеча электрички.

Подождав,